"Корни суда уходят в Библию"
Сегодня в Москве пройдет заседание Совета судей России — главного органа судейского сообщества страны, созданного ровно 20 лет назад. О том, какие преобразования произошли и планируются в работе судов, председатель Совета судей России ЮРИЙ СИДОРЕНКО рассказал начальнику отдела преступности "Ъ" МАКСИМУ ВАРЫВДИНУ.
"Была бы законность башкирская, татарская, нижегородская"
— Совет судей считается парламентом судебной системы, его решения действительно определяют дальнейшее развитие этой системы?
— Совет можно назвать парламентом скорее условно, потому что мы не принимаем решения, которые имеют силу закона. Это представительный орган судейского сообщества. Совет судей был создан решением первого съезда судей, который состоялся в 1991 году. За эти 20 лет была проведена масштабная судебная реформа, непосредственное участие в которой принимал совет вместе с Верховным судом, другими высшими судами, с президентом, с законодательной властью. Этапным я бы назвал в первую очередь закон о статусе судей. Совет судей был одним из разработчиков этого закона вместе с Верховным судом и администрацией президента и, если можно так выразиться, сопровождал его в Верховном совете. Это наш базовый, принципиальный закон, в котором, пожалуй, впервые появилось понятие судебной власти. Представление о том, что судебная власть самостоятельна, независима от законодательной и исполнительной властей. Законом вводилась несменяемость и неприкосновенность судей. Потом все эти положения перешли в Конституцию, которая была принята в 1993 году. Поэтому мы очень дорожим и гордимся этим законом. Следующий этап — это закон о судебной системе. Он был принят в середине 1990-х годов, когда, если помните, был парад суверенитетов, все брали власти столько, сколько могли. Хотели прибрать к рукам и судебную власть.
— То есть была альтернатива федерализации судебной системы?
— Да. И что самое поразительное, не только губернаторы, президенты хотели областные и районные суды сделать местными. Поддерживали их в этом администрация президента и правительство. И только Верховный суд и Совет судей категорически отстаивали позицию, что все существовавшие на тот момент суды должны быть федеральными. И районные, и областные, и высшие, естественно.
— А если бы прошел альтернативный вариант?
— Разорвали бы правовое пространство страны. И была бы законность башкирская, татарская, нижегородская со всеми вытекающими отсюда последствиями. В некоторых республиках уже были готовы свои кодексы, свои тюрьмы, оставалось получить свои суды...
— Судей бы местная власть назначала?
—Точно. Я уже не говорю о гарантиях независимости судей, они бы вообще были уничтожены. А это бы не позволило гражданам отстаивать свои права и законные интересы. И в конце концов это могло привести к распаду государства. Вячеслав Михайлович (председатель Верховного суда Лебедев.— "Ъ") и совет приложили титанические усилия к тому, чтоб этот закон был принят в той концепции, которую поддерживало судейское сообщество. Буквально в последний момент удалось переубедить администрацию президента и правительство, и они отозвали отрицательный отзыв из Совета федерации на наш законопроект. А Совет федерации тогда был другой, не такой, как сейчас, в него входили первые лица — губернаторы и председатели законодательных собраний. Вячеслав Михайлович тогда лично встретился с каждым сенатором. И они, в конце концов, поднялись над своими суверенитетами и проголосовали за ту концепцию закона, которая действует сейчас. Еще один важный этап и момент — создание судебного департамента при Верховном суде. Это означало отделение судебной власти от исполнительной, потому что раньше Минюст обеспечивал суды общей юрисдикции. А Минюст — часть правительства, и он не мог действовать этому правительству вопреки. То есть не мог отстаивать интересы судебной системы надлежащим образом, да и, наверное, на том этапе и не хотел. Поэтому после долгих дебатов и споров мы поставили вопрос об образовании такого органа, как судебный департамент. Верховный суд нас сразу поддержал. А потом мы нашли поддержку у законодателей и у президента. Сейчас уже трудно представить себе работу судов общей юрисдикции без этого органа. И последнее, о чем хотелось бы сказать, это ГАС "Правосудие". Это уникальная информационная система, которая позволила внедрить в суды новые технологии. Она способствует открытости правосудия, публикует судебные акты, размещает базы данных, в общем, в "Правосудии" много информации, которая полезна не только для судей, но и для граждан.
"Минфин признал свою неправоту, и бюджет был восстановлен"
— Совет судей решает не только законодательные проблемы, но и финансовые вопросы. Совсем недавно, например, у Счетной палаты возникли претензии к расходованию крупных сумм в судебном департаменте. Проблема разрешилась после вмешательства совета.
— Корни вашего вопроса уходят в 1990-е годы. Тогда был принят закон о судебной системе, согласно которому правительство без согласия Совета судей не имеет права уменьшать бюджет текущий и представлять в парламент бюджет следующего года меньше, чем он был в предыдущем году. Это можно сделать только с нашего согласия. Однако в конце 1990-х правительство объявило о сокращении бюджетов всех ведомств, в том числе судов, на 26%. При этом, несмотря на положение закона о судебной системе и Конституции, правительство к нам не обращалось за таким согласием. Мы обратили внимание на это. Когда правительство не отреагировало, Верховный суд обратился в Конституционный суд, и тот признал действия Минфина незаконными в этой части. После этого Совет судей обратился к министру финансов, потребовав восстановить бюджет. Он отказался, тогда мы обратились к генеральному прокурору с требованием привлечь министра финансов к уголовной ответственности за неисполнение решения Конституционного суда и за самоуправство, превышение власти. Но кончилось тем, что Минфин признал свою неправоту, и бюджет был восстановлен. До 2008 года, когда произошел очередной кризис, правительство таких попыток не делало, а потом заморозило 7% нашего бюджета, которые были на индексацию заработной платы. Судебный департамент обратился в Совет судей, и мы сказали: потратьте деньги на то, на что они предназначены. На премии и на материальную помощь. Вот в чем Счетная палата усмотрела нарушение. А его не было, департамент просто исполнял бюджет, а мы ему разъяснили, как это сделать.
"У каждого есть своя юрисдикция, и не надо вторгаться на территорию другого"
— В последнее время ходят слухи о серьезном конфликте между судами общей юрисдикции и арбитражными. Проявляется ли это в работе Совета судей, в котором представлены обе ветви судебной власти?
— Если говорить о совете, никаких принципиальных разногласий, того, что мы не могли бы найти общий язык, нет. По основным, базовым принципам мы единомышленники. Бывают споры, конечно, но они не носят характер антагонизма. И это споры даже не между судьями разных юрисдикций — общей и арбитражной. Внутри секции общей юрисдикции споры идут иногда и более жаркие. И если брать в целом судейское сообщество, то тем более нам делить нечего. Бюджеты у всех самостоятельные, исполняются они самостоятельно, законодательство разное, процедуры отличаются...
— Однако председатель ВАС Антон Иванов не раз критиковал работу именно вашего совета — его структуру, полномочия...
— Я не согласен с его некоторыми суждениями о том, что совет у нас состоит только из председателей судов, это не так. Он представляет все суды и судей всех уровней и всех юрисдикций. Судьи, представленные в совете, они все прошли путь от рядового судьи до, например, председателя областного суда. Они прекрасно знают проблемы. Но дело даже не в этом: мы их не назначаем в совет, их туда выбирают. Сначала конференция судей, а потом съезд. То есть это люди, которым судейское сообщество доверило представлять свои интересы. И я считаю, что не нужно подвергать совет каким-то изменениям. Например, создавать вместо Совета судей Совет председателей судов. Это уже совсем другой орган будет! У них (в арбитражной системе.— "Ъ") действует Совет председателей, ну и пожалуйста, но зачем ломать то, что себя уже зарекомендовало и оправдало за 20 лет? Он (Антон Иванов.— "Ъ") еще говорил, если уж вы его назвали в качестве оппонента, что негативный имидж судов общей юрисдикции бросает тень на арбитражные суды. И в этом основная проблема. Но я категорически не могу с этим согласиться. С таким заявлением в адрес многотысячного судейского корпуса общей юрисдикции. Проблема, я думаю, у арбитражных судов в другом. Весь крупный бизнес, совершая сделки, почему-то договаривается обращаться в суды не в нашей стране, а в Стокгольме, Лондоне и т. д. Вот на какую проблему следует обратить внимание. А как обустроить мировых судей, а нам по этому поводу тоже советуют, или какие вопросы на пленумах Верховного суда обсуждать, мы уже сами решим... Есть такая пословица: "Со своим уставом в чужой монастырь не ходят". У каждого есть своя юрисдикция, и надо ею заниматься, а не вторгаться на территорию другого.
— Создание своих ассоциаций внутри судов общей юрисдикции и арбитражных судов связано с той проблемой, о которой вы говорите?
— Не связано. И "свои" — не совсем точное определение. Я не знаю, что создает арбитражный суд, а мы создали общероссийское объединение для всех судей, и для судов общей юрисдикции, и для военных, и для мировых, для уставных и для арбитражных. Я разослал письма во все суды, в том числе и арбитражные, с приглашением вступать в эту организацию, которая открыта для всех. Идея подобного объединения давно уже обсуждается в судейских кругах. Например, сотрудничая с Международной ассоциацией судей в качестве наблюдателей, мы поняли, что Совет судей не подходит под требование этой организации. Например, потому, что в совете нет принципа добровольности. Совет все эти годы развивался путем все большего огосударствления, получая новые полномочия. И мы вынуждены и должны ими заниматься, а до другого у нас просто руки не доходят. Например, до вопросов социальной защиты судей, работы с ветеранами, общения с другими сообществами — юридическими и гражданскими.
— То есть речь идет о создании профсоюза?
— Совет судей — это орган самоуправления, а объединение — частично профсоюз, дискуссионная площадка, клуб, в котором превалирует общественное начало. Друг другу они не конкуренты. А если арбитражные судьи считают нужным создать свою ассоциацию, пожалуйста. Это не запрещено. Наоборот, международная хартия судей подразумевает создание возможных разных ассоциаций...
— Не означает ли это создание вместо одного Совета судей трех?
— Нет, Совет судей как был, так и останется, а остальные организации будут действовать параллельно с ним. В каких-то вопросах они, возможно, и будут пересекаться, но в большинстве, конечно, нет. В вопросы самоуправления судебного корпуса эти общественные организации не должны вторгаться.
"Те, кто считает себя образованной элитой, очень дремучие люди"
— Первый законопроект, внесенный президентом в Госдуму, о продлении срока полномочий председателя Верховного суда. Это означает, что председателем останется Вячеслав Лебедев?
— Многие судьи вздохнули с облегчением, когда узнали об этой инициативе президента. И надеются, что судебная система будет развиваться так же, как раньше, последовательно, без перетрясок. "В базовых параметрах концепция судебной реформы реализована,— говорил еще на пятом съезде судей в 2000 году Владимир Путин.— Нет повода для предложений о ее очередной коренной ломке и перестройке. Полезнее довести начатое до конца, добиться эффективной работы того, что сложилось и действует". Мы надеемся, что так и будет. И рады этой инициативе президента.
— Как вы относитесь к предлагаемому сейчас варианту разделения функций квалификационных коллегий судей: собственно коллегии должны заниматься решением кадровых вопросов, а другой орган, выделенный из них,— дисциплиной?
— Эта идея родилась не в недрах судейского сообщества. Согласно этому законопроекту квалификационные коллегии должны заниматься исключительно вопросами проведения конкурсов на должность судей, отбором кандидатов и рекомендовать их для назначения, а вопрос ответственности судей передать в дисциплинарные коллегии. Я считаю, что квалификационные коллегии в их нынешнем виде справляются со своими задачами. А чтобы укрепить независимость этих коллегий, можно, например, статус их председателей повысить до уровня зампредов высших судов.
— Вопросы вызывают и составы квалифколлегий. Есть мнение, что они полностью зависят от председателей судов субъектов.
— Это неправильное представление, в коллегии входят и судьи общей юрисдикции, и арбитражные на паритетных началах, а одна треть — общественность. Как они могут подчиняться кому-нибудь, а тем более областному председателю? Что касается мнения о том, что в коллегиях неоправданно много представителей судов, это не наше российское нововведение. Это требования международных хартий, ООН. Кстати, до 2000 года в квалифколлегиях вообще были одни судьи.
— После недавних выступлений оппозиции, закончившихся массовыми арестами и жесткими приговорами мировых судов, вновь последовали заявления о том, что решения судебной системы носят исключительно обвинительный уклон и что этой системе, как и в целом правоохранительным органам, общество не доверяет.
— Это ни на чем не основанные суждения. Я приведу две цифры, а вы судите, это признак доверия или нет. Из гражданских дел обжалуется всего около 5%, с остальными решениями стороны соглашаются. А из уголовных — 15%.
— По всем инстанциям?
— По всем. Остальные решения люди считают справедливыми или как минимум приемлемыми. Вот это говорит о доверии. А еще ежегодный рост числа обращений граждан в суды, где они рассчитывают найти справедливость. А дела резонансные, спорные, они всегда были и будут. И никогда не будет так, чтобы суд выносил решения, всех устраивающие. И из-за таких дел не надо крушить судебную систему и порочить весь судебный корпус. Надо уметь принимать решения судов, учиться правовой культуре. Пока же те, кто считает себя образованной элитой, очень дремучие люди в смысле отношения к праву и суду.
Корни же суда уходят в Библию. "Суд" и "правда" — эти понятия всегда были рядом. И в суде человек всегда искал правду. Может быть, сейчас борьба кривды с правдой и происходит?
— На ваш взгляд, существует альтернатива назначения судей указами президента? Ведь именно этот порядок свидетельствует о связи судей с исполнительной властью, следовательно, о зависимости принятых ими решений.
— Я думаю, что назначение указом президента — оптимальный вариант, он как раз является определенной гарантией того, что судью не сотрут в порошок за его решения, например, местные власти. К тому же президент назначает, но не может снять судью с должности — это делается по решению квалифколлегии. Если вы имеете в виду обсуждаемый сейчас вариант избираемости судей, то я не уверен, что он приведет к положительным результатам. Тем более что судей уже избирали в советское время. У меня в практике был случай, когда на выборах моему товарищу не хватило пары голосов. А потом выяснилось, что один депутат его не поддержал, потому что он осудил его товарища за какое-то ДТП.
— Тысячам обвиняемых сейчас выносятся приговоры в особом порядке — без судебного следствия, когда они сами признают свою вину. Однако известны случаи, когда следственные органы буквально вынуждают идти людей на подобный порядок, месяцами выдерживая их в заключении.
— Особый порядок был введен не от хорошей жизни (кстати, Совет судей был одним из его инициаторов). Нагрузка растет, суды работают уже, можно сказать, с тройной перегрузкой. Вот и получается альтернатива: либо ждать годами очереди в суд в тюрьме, либо выбирать особый порядок. Никто на себя брать не будет то, что он не совершал. В УПК записано, что от досудебного соглашения, суда в особом порядке, обвиняемый может отказаться на любой стадии разбирательства. И таких случаев, когда человек говорит, что его заставили, немного. Потому что здесь все зависит не от позиции следователя или прокурора, а от решения самого обвиняемого.
Опубликовано в газете «КоммерсантЪ» 21.05.2012 года
Поиск
Войти
Совет судей